Собрание сочинений в 4 томах. Том 3 - Страница 66

Затем в образовавшуюся щель протиснулась громоздкая и странная фигура.

Это был мужчина лет пятидесяти в коричневой футболке с надписью «Хелло!» и узких гимнастических штанах. На голове его белела марлевая повязка. Правая рука лежала в гипсе. Ногу он волочил, как старое ружье.

Я с некоторым облегчением вздохнул. Мужчина явно выглядел не хищником, а жертвой. На лице его застыло выражение страха, горечи и укоризны. В комнате запахло йодом.

— Полюбуйся-ка на это чучело, — сказала Муся.

Увидев меня, Рафа несколько приободрился и заговорил:

— Она меня избила, сэр! За что?.. Сначала она била меня вешалкой. Но вешалка сломалась. Потом она стала бить меня зонтиком. Но и зонтик тоже сломался. После этого она схватила теннисную ракетку. Но и ракетка через какое-то время сломалась. Тогда она укусила меня. Причем моими собственными зубами. Зубами, которые она вставила на мои деньги. Разве это справедливо?..

Рафа скорбно продолжал:

— Я обратился в госпиталь, пошел к хирургу. Хирург решил, что я был в лапах террористов. Я ответил: «Доктор! Террористы не кусаются! Я был у русской женщины…»

— Заладил, — сказала Муся.

Рафа продолжал:

— Я ее люблю. Я дарю ей цветы. Я говорю ей комплименты. Вожу ее по ресторанам. И что же я слышу в ответ? Она говорит, что я паршивый старый негритос. Она требует денег. Она… Мне больно это говорить, но я скажу. Сегодня она плюнула на моего тигренка…

Я приподнял брови.

— На моего веселого парнишку…

Я не понял.

— Короче, она плюнула на мой восставший член. Не знаю, может быть, в России это принято? Но мне стало обидно…

Я спросил у Муси:

— Что же все-таки произошло?

— Да ничего особенного. Мне понадобились деньги, за квартиру уплатить. А он говорит — нету. Тебе, говорит, вечно нужны деньги. А я говорю, ты ничтожество. Я десять лет была женой великого артиста, русского Синатры. Ты ему ботинки чистить недостоин. Ты, говорю, паршивый черномазый сифилитик. А он говорит — я тебя люблю. Смотри, как я тебя люблю. И вдруг, ты понимаешь, стаскивает брюки. А я говорю — плевать мне на твое сокровище. И плюнула ему на это дело. А он мне говорит — ты сука. А я беру пластмассовую вешалку… И в результате, происходит драка…

— Учтите, — вставил Рафаэль, — я не сопротивлялся. Я только закрывал лицо. Она меня загнала в угол. И я был вынужден ее толкнуть… Рафаэль производил впечатление скромного и незлобивого человека. Вызывал если не жалость, то сочувствие. Застенчиво присел на край дивана.

Я сказал Марусе:

— Думаю, вам надо помириться.

И еще:

— Предложи ты ему чашку кофе.

— Я бы предпочел стаканчик рома.

— Еще чего?! — сказала Муся. Тем не менее вытащила из холодильника плоскую бутылку.

Образовалась довольно странная компания. Женщина с подбитым глазом. Изувеченный ею латиноамериканец. И я, неизвестно почему здесь оказавшийся. А в центре — начатая бутылка рома.

Маруся говорила Рафаэлю:

— Ты посмотри на Серджио. Он — выдающийся писатель. Естественно, что у него проблемы в смысле денег… А ты? Ведь ты же — зиро, ноль! Так хоть бы зарабатывал как следует!..

В ответ на это Рафаэль беззлобно повторял:

— О, факен Раша! Крейзи рашен вумен!..

Я твердил Марусе:

— Он мне нравится. Оставь его в покое. К тому же от него есть прок. Смотри, как ты заговорила по-английски.

Маруся отвечала:

— Для того язык и выучила, чтобы ругать его последними словами…

Мы немного выпили. Маруся вскипятила чайник. Рафаэль сиял от удовольствия. Даже когда я спотыкался об его вытянутую ногу.

Забыв про все свои увечья, латиноамериканец явно жаждал благосклонности. Он смотрел на Мусю преданными и блестящими глазами. Все норовил коснуться ее платья.

Тем сильнее я был поражен, узнав, что Рафаэль — марксист. До этого я был уверен, что вожделение и политика — несовместимы.

Но Рафаэль воскликнул:

— Я уважаю русских. Это замечательные люди. Они вроде поляков, только говорят на идиш. Я уважаю их за то, что русские добились справедливости. Экспроприировали деньги у миллионеров и раздали бедным. Теперь миллионеры целый день работают, а бедняки командуют и выпивают. Это справедливо. Октябрьскую революцию возглавил знаменитый партизан — Толстой. Впоследствии он написал «Архипелаг ГУЛАГ»…

— О, Господи, — сказала Муся.

Латиноамериканец продолжал:

— В Америке нет справедливости. Миллионерам достаются кинозвезды, а беднякам — фабричные работницы. Так где же справедливость? Все должно быть общее. Автомобили, деньги, женщины…

— Смотри-ка, размечтался! — вставила Маруся.

— Разве это хорошо, когда у одного миллионы, а другой считает жалкие гроши? Все нужно разделить по справедливости.

Я перебил его:

— Мне кажется, что это бесполезно, одни рождаются миллионерами, другие бедняками. Допустим, можно разделить все поровну, но что изменится? Лет через пять к миллионерам возвратятся деньги. А к беднякам вернутся, соответственно, заботы и печали.

— Возможно, ты прав. Тем более что революция в Америке произойдет не очень скоро. Здесь слишком много богачей и полицейских. Однако в будущем ее, я думаю, не избежать. Врачей и адвокатов мы заставим целый день трудиться. А простые люди будут слушать джаз, курить марихуану и ухаживать за женщинами.

— Видишь, что за тип? — сказала Муся. — Это ж надо!

— Оставь ты, — говорю, — его в покое. Он же в принципе не злой. И рассуждает, в общем-то, на уровне Плеханова, а, может, даже Чернышевского…